Я категорический противник, если что. Спасибо родителям, они придерживались того же мнения. Тем не менее, дважды в жизни довелось огрести, и надо сказать, оба раза совершенно по делу.

История первая

По рассказам всех-всех-всех, примерно до трёх лет я был паинькой и вообще, ребёнком, приятным во всех отношениях. А потом резко превратился в упёртого барана, и переубедить меня в чём-либо стало совершенно невозможно. Один лишь дед быстро научился искусству манипулирования, а именно — по мере необходимости с ехидной улыбкой просил делать совершенно противоположное требуемому. И только это и прокатывало! Почему великолепную в своей простоте тактику не брали на вооружение остальные — загадка.

Так вот. Как-то раз, хмурым мартовским утром, собрались мы с мамой в гости к друзьям семьи. Отцы пребывали на работе, их жёны планировали спокойно потрещать за чаем о своём, о женском, пока наследники будут беситься в соседней комнате. Тем более, что у принимающей стороны в наличии имелась некая Риммочка — кудрявый ангел, юная дама моего сердца, тихая скромница двух с половиной лет от роду.

Не помню уж по какой причине, но играть нам надоело достаточно быстро. А тут ещё за окном показалось солнце, и в детские головы пришла свежая мысль — а не прокатиться ли нам на недавно подаренном Риммочке трёхколёсном велосипеде. Или по очереди, или даже вдвоём. Мамы всё равно заняты, а нам решительно нечем заняться.

Мамы оказались не менее решительно против, особенно моя. Дело в том, что в качестве верхней одежды на мне был новенький, купленный неделю назад, ярко-синий комбинезон, который и так-то с трудом удалось найти, да и стоил он прилично. А улица в это время года представляла собой грязь, перемешанную с не до конца растаявшим снегом, и лужи по колено там, где грязи почему-то не было.

Нам обещали золотые горы. Бочку варенья и корзину печенья. Каждому! Соблазняли совместным походом в зоопарк в ближайшее воскресенье. В какой-то момент Риммочка, будучи всего лишь женщиной, почти поддалась на коварные увещевания, но я, как настоящий рыцарь, твёрдо стоял на своём и даже был готов громко зареветь в качестве решающего аргумента.

Мамы сдались. Последним напутствием было «испачкаешься — получишь ремня». И вот, вдвоём с прекрасной Риммочкой, мы наконец уже ждём лифта, держа под уздцы верного железного коня.

* * *

Всё-таки, родители — удивительно прозорливые существа, как я не раз убеждался впоследствии. Проехать без приключений мы смогли не больше двадцати метров, после чего на первом же повороте свалились в самую глубокую лужу двора. Велотрип был безнадёжно испорчен, пришлось возвращаться.

Думаю, с поправкой на время года, выглядели мы примерно вот так:

Не знаю, хорошо ли всё закончилось для Риммочки, но мы с мамой добирались до дома в молчании. Ну, то есть, я горько рыдал, а она мрачно молчала. По прибытии извлекла откуда-то обещанный ремень и показательно шлёпнула меня по попе сколько-то там раз. Совершенно не больно, но очень обидно.

Я потом спрашивал, помнит ли она эту историю. Оказалось, что очень смутно. Тогда, наверное, переживала, но забылось. Ну и правильно, я считаю, толку-то всё равно нет. Зато мама хорошо запомнила второй и последний ремень в моей жизни.

Продолжение следует...